Главное состояние последних нескольких месяцев – неопределенность. Динамика случаев заражения – зримое воплощение неопределенности.

Каждый человек из более чем 10 миллионов (на сегодняшний день) в момент выявления заболевания становится статистической единицей и подобен коту Шрёдингера с «адской микроскопической машинкой» запертой в нем. Числа фиксируют суперпозицию: потенциальное выздоровление – потенциальная смерть.

Когда была объявлена пандемия и правительства панически закрывали границы, вводя карантин, в день в мире заболевало около 10 тысяч человек. Тогда это пугало. Сейчас заболевают по 150 тысяч в день, но эти цифры переводятся сознанием в непредставимое множество. Так же примерно, как воспринимаются написанные числа – ten thousand и one hundred and fifty thousand – разница для глаза невелика. И так же непропорционально к общему числу воспринимаются случаи, когда заболевает кто-то близкий или хорошо знакомый. Эти цифры становятся определяющими акцентами.

Коронавирус подарил миру совершенно новый опыт, который мы только пробуем осознать, так как мы в процессе, события искажены «лягушачьей перспективой», светлое на темном или темное на светлом, еще нет устоявшейся общепринятой «оптики» – картины видения.

Иногда, чтобы передать новое обращаются к древним или маргинальным художественным практикам: Возрождение использовало выразительный язык античности, модернизм был зачарован силой «примитивного» искусства etc. Я использовала язык каллиграфии – практики одновременно древней и маргинальной по отношению к современному искусству. Строки написанных чисел, тянущиеся вязкой тканью карантина под звук китайских колокольчиков, «музыки ветра», которая наполнилась новым смысловым звучанием.

Наталья Торопицына

Главное состояние последних нескольких месяцев – неопределенность. Динамика случаев заражения – зримое воплощение неопределенности.

Каждый человек из более чем 10 миллионов (на сегодняшний день) в момент выявления заболевания становится статистической единицей и подобен коту Шрёдингера с «адской микроскопической машинкой» запертой в нем. Числа фиксируют суперпозицию: потенциальное выздоровление – потенциальная смерть.

Когда была объявлена пандемия и правительства панически закрывали границы, вводя карантин, в день в мире заболевало около 10 тысяч человек. Тогда это пугало. Сейчас заболевают по 150 тысяч в день, но эти цифры переводятся сознанием в непредставимое множество. Так же примерно, как воспринимаются написанные числа – ten thousand и one hundred and fifty thousand – разница для глаза невелика. И так же непропорционально к общему числу воспринимаются случаи, когда заболевает кто-то близкий или хорошо знакомый. Эти цифры становятся определяющими акцентами.

Коронавирус подарил миру совершенно новый опыт, который мы только пробуем осознать, так как мы в процессе, события искажены «лягушачьей перспективой», светлое на темном или темное на светлом, еще нет устоявшейся общепринятой «оптики» – картины видения.

Иногда, чтобы передать новое обращаются к древним или маргинальным художественным практикам: Возрождение использовало выразительный язык античности, модернизм был зачарован силой «примитивного» искусства etc. Я использовала язык каллиграфии – практики одновременно древней и маргинальной по отношению к современному искусству. Строки написанных чисел, тянущиеся вязкой тканью карантина под звук китайских колокольчиков, «музыки ветра», которая наполнилась новым смысловым звучанием.

Наталья Торопицына

Главное состояние последних нескольких месяцев – неопределенность. Динамика случаев заражения – зримое воплощение неопределенности.

Каждый человек из более чем 10 миллионов (на сегодняшний день) в момент выявления заболевания становится статистической единицей и подобен коту Шрёдингера с «адской микроскопической машинкой» запертой в нем. Числа фиксируют суперпозицию: потенциальное выздоровление – потенциальная смерть.

Когда была объявлена пандемия и правительства панически закрывали границы, вводя карантин, в день в мире заболевало около 10 тысяч человек. Тогда это пугало. Сейчас заболевают по 150 тысяч в день, но эти цифры переводятся сознанием в непредставимое множество. Так же примерно, как воспринимаются написанные числа – ten thousand и one hundred and fifty thousand – разница для глаза невелика. И так же непропорционально к общему числу воспринимаются случаи, когда заболевает кто-то близкий или хорошо знакомый. Эти цифры становятся определяющими акцентами.

Коронавирус подарил миру совершенно новый опыт, который мы только пробуем осознать, так как мы в процессе, события искажены «лягушачьей перспективой», светлое на темном или темное на светлом, еще нет устоявшейся общепринятой «оптики» – картины видения.

Иногда, чтобы передать новое обращаются к древним или маргинальным художественным практикам: Возрождение использовало выразительный язык античности, модернизм был зачарован силой «примитивного» искусства etc. Я использовала язык каллиграфии – практики одновременно древней и маргинальной по отношению к современному искусству. Строки написанных чисел, тянущиеся вязкой тканью карантина под звук китайских колокольчиков, «музыки ветра», которая наполнилась новым смысловым звучанием.

Наталья Торопицына

Главное состояние последних нескольких месяцев – неопределенность. Динамика случаев заражения – зримое воплощение неопределенности.

Каждый человек из более чем 10 миллионов (на сегодняшний день) в момент выявления заболевания становится статистической единицей и подобен коту Шрёдингера с «адской микроскопической машинкой» запертой в нем. Числа фиксируют суперпозицию: потенциальное выздоровление – потенциальная смерть.

Когда была объявлена пандемия и правительства панически закрывали границы, вводя карантин, в день в мире заболевало около 10 тысяч человек. Тогда это пугало. Сейчас заболевают по 150 тысяч в день, но эти цифры переводятся сознанием в непредставимое множество. Так же примерно, как воспринимаются написанные числа – ten thousand и one hundred and fifty thousand – разница для глаза невелика. И так же непропорционально к общему числу воспринимаются случаи, когда заболевает кто-то близкий или хорошо знакомый. Эти цифры становятся определяющими акцентами.

Коронавирус подарил миру совершенно новый опыт, который мы только пробуем осознать, так как мы в процессе, события искажены «лягушачьей перспективой», светлое на темном или темное на светлом, еще нет устоявшейся общепринятой «оптики» – картины видения.

Иногда, чтобы передать новое обращаются к древним или маргинальным художественным практикам: Возрождение использовало выразительный язык античности, модернизм был зачарован силой «примитивного» искусства etc. Я использовала язык каллиграфии – практики одновременно древней и маргинальной по отношению к современному искусству. Строки написанных чисел, тянущиеся вязкой тканью карантина под звук китайских колокольчиков, «музыки ветра», которая наполнилась новым смысловым звучанием.

Наталья Торопицына

Главное состояние последних нескольких месяцев – неопределенность. Динамика случаев заражения – зримое воплощение неопределенности.

Каждый человек из более чем 10 миллионов (на сегодняшний день) в момент выявления заболевания становится статистической единицей и подобен коту Шрёдингера с «адской микроскопической машинкой» запертой в нем. Числа фиксируют суперпозицию: потенциальное выздоровление – потенциальная смерть.

Когда была объявлена пандемия и правительства панически закрывали границы, вводя карантин, в день в мире заболевало около 10 тысяч человек. Тогда это пугало. Сейчас заболевают по 150 тысяч в день, но эти цифры переводятся сознанием в непредставимое множество. Так же примерно, как воспринимаются написанные числа – ten thousand и one hundred and fifty thousand – разница для глаза невелика. И так же непропорционально к общему числу воспринимаются случаи, когда заболевает кто-то близкий или хорошо знакомый. Эти цифры становятся определяющими акцентами.

Коронавирус подарил миру совершенно новый опыт, который мы только пробуем осознать, так как мы в процессе, события искажены «лягушачьей перспективой», светлое на темном или темное на светлом, еще нет устоявшейся общепринятой «оптики» – картины видения.

Иногда, чтобы передать новое обращаются к древним или маргинальным художественным практикам: Возрождение использовало выразительный язык античности, модернизм был зачарован силой «примитивного» искусства etc. Я использовала язык каллиграфии – практики одновременно древней и маргинальной по отношению к современному искусству. Строки написанных чисел, тянущиеся вязкой тканью карантина под звук китайских колокольчиков, «музыки ветра», которая наполнилась новым смысловым звучанием.

Наталья Торопицына